950 слов Прошу прощения у заказчика за вольное обращение с ключевой фразой
Меме даже не пошевелился, когда его ботинки залили шампанским. Это, вероятно, было крайне дорогое шампанское, и это совершенно точно были его единственные ботинки, но он так и остался сидеть, прихлебывая горячий сладкий чай. Не обернулся – ни к чему. У любого, кто пробыл в «Папаше Жужу» дольше минуты, не было ни единого шанса остаться в неведении, кто же отмечает здесь еще не состоявшуюся победу, а Меме провел тут как минимум полчаса. Убедился, что возмущенных окликов не последует, - а с Пьедади станется! - и аккуратно стряхнул осколки фужера на пол. За соседним столиком, кажется, вообще не заметили, что произошло. Пьедади громко распинался о том, как уделает всех завтра в финале, обещал привезти минимум пять секунд на финише и закатить шикарную вечеринку. Девушки восхищенно вздыхали, охали и наверняка красиво, как им казалось, округляли глаза. Это шоу могло продолжаться еще очень долго. Разумнее всего было встать и уйти, но рыбную запеканку до сих пор не принесли, да и в соседних кафе творилось то же самое. Перед финалом все традиционно сходили с ума, напивались, дрались, подсчитывали шансы на победу. Меме нравилось думать, что он не склонен к таким глупостям, но правда состояла в том, что у него просто не было возможности проверить. Это были его первые Гонки – а кто же будет всерьез ставить на новичка? Пусть Меме пришел в высшую лигу прямиком с пьедестала юниорского кубка, здесь надо было доказывать все по новой. Возможно, обладай он скандальностью Приму или харизмой Пьедади, то уже обзавелся бы поклонниками и, что важнее, спонсорами. Но тихий приютский парнишка не разбивал сердца, не лечился от наркотической зависимости, не купался в шампанском – а потому был абсолютно не интересен публике. Завтра,- напомнил себе Меме, - если он доживет до конца гонки и попадет хотя бы в десятку, все изменится. - Эй ты, - пьяно растягивая гласные, перебил его мысли Пьедади, - как там тебя… Омар? – и расхохотался, довольный собственной шуткой. - Омеру, - поправил его Меме. – Омеру Родригеш. - Меме, - по-детски обрадовался Пьедади, - выпей со мной! - А как же твои спутницы? - К черту этих шлюх! К черту баб! В Гонке нет места тупым курицам. Интересно, которая из них тебя отшила? – про себя вздохнул Меме, но вслух ничего не произнес. Пьедади достиг той стадии «предстартовой подготовки» или, попросту говоря, опьянения, когда без раздумий засветил бы бутылкой по голове любому, кто осмелится ему противоречить. Высокий, загорелый, с темными курчавыми волосами, неприлично, неспортивно смазливый он словно сошел с дешевого пропагандистского постера. «Все на Гонку!» или «Оседлай ветер – поймай удачу» - правительство не жалело бумаги и типографской краски, чтобы ловить на крючок мажоров и дураков. Таких, как Пьедади. У самого Меме выбора не было даже в теории. В пятилетнем возрасте проданный собственными родителями в государственный сиротский приют, он сразу был определен в спортивную группу. Хорошие физические показатели и школьные оценки обеспечили ему неплохую в общем-то судьбу. Все лучше, чем закончить жизнь в поле или у станка. Хотя у него все равно не получилось бы. Что до статистики – в среднем живым до конца Гонки добирался каждый сотый, но Меме всегда считал шансы на успех, а не на поражение. Он трезво оценивал свою роль – быть пушечным мясом, расходным материалом, фоном для настоящих участников. Таких как Пьедади – пришедших в Гонки по доброй воле, приносящих экономике страны миллионы и миллионы. Меме мог чувствовать к Пьедади только презрительную жалость – имея богатеньких родителей и обеспеченное, предопределенное будущее, бросить все, чтобы мчать к победе, убивать и – статистика была неумолима – однажды быть убитым. Чего ему не хватало в своей сытой, привольной жизни? Адреналина? Ветра в ушах и крови на колесах «Альфа Ромео»? «Мне не хватало свободы», - в каждом своем интервью кричал этот самоуверенный красавчик. Меме полагал, Пьедади просто не знал, что делать с настоящей свободой, вот и променял ее на блестящую железную цепь. - Эй, чувак, я с тобой разговариваю! Держи! – Пьедади плюхнулся на стул напротив и от души приложился к бутылке. Вторую протянул Меме. – За победу! Меме поморщился, но кивнул и сделал глоток. Теплое, приторно сладкое шампанское пузырьками прокатилось по горлу. - Гадость, да? – улыбнулся Пьедади. Такой – веселый, шалый и почти не играющий на публику – он казался моложе и открытее. – Но никуда не деться. Шампанское – напиток победителей. - Если перестараться, можно и до старта не добраться. - Выше нос, Меме! – Пьедади откинулся на спинку стула и проворно сцапал у официантки тарелку, пальцем зачерпнул рыбную запеканку, попробовал на вкус. – Мы же в финале, сечешь? Мы уже победили. - Я все же предпочту дождаться кубка. - Эй-эй, притормози! Я просто чувствую, как от твоей правильности мое шампанское превращается в воду, а над головой загорается нимб! И кстати не ешь эту рыбу – она старше моей бабушки. Меме меланхолично смотрел, как его ужин вместе с тарелкой полетел на пол. - Тебя больше не пустят в этот ресторан. - Похуй, - с бутылкой в одной руке, сигаретой в другой, Пьедади весь был воплощением глупой, беззаботной, отчаянной юности. По сравнению с ним Меме сам себе казался глубоким, дряхлым стариком. – Если завтра я буду первым, меня пустят куда угодно – хоть в этот кабак, хоть в трусики к дочке премьера. По сравнению с Пьедади Меме действительно было плевать и на премьерскую дочку, и на все остальное. В отличие от него, Меме было, что терять – он ценил свою жизнь. Назло Пьедади, назло всем плакатам и шансам он собирался победить. И возможно - только возможно – все это не было самообманом, и на дверце его шкафчика в приюте не висел постер, зовущий сорвать большой куш на Гонках. Пьедади был дураком, кинувшим богатую, беззаботную жизнь в жернова Гонки, но кем был сам Меме, не имевший другой судьбы, другого приговора, кроме Гонок, и все равно любивший их сильнее, отчаяннее, искреннее любого Пьедади? Пешкой, замахнувшейся на трон и корону? Идиотом? Винтиком хорошо отлаженной машины? Победителем, - решил Меме. Что ж, вариант не хуже любого другого, а настоящий ответ он получит завтра.
The secret side of me / I never let you see / So stay away from me
Wow. Даже дух захватило от брызжущей эмоции) - Эй-эй, притормози! Я просто чувствую, как от твоей правильности мое шампанское превращается в воду, а над головой загорается нимб! Напомнило большинство разговоров с 1э
-
-
13.04.2011 в 02:58Прошу прощения у заказчика за вольное обращение с ключевой фразой
Меме даже не пошевелился, когда его ботинки залили шампанским. Это, вероятно, было крайне дорогое шампанское, и это совершенно точно были его единственные ботинки, но он так и остался сидеть, прихлебывая горячий сладкий чай. Не обернулся – ни к чему. У любого, кто пробыл в «Папаше Жужу» дольше минуты, не было ни единого шанса остаться в неведении, кто же отмечает здесь еще не состоявшуюся победу, а Меме провел тут как минимум полчаса. Убедился, что возмущенных окликов не последует, - а с Пьедади станется! - и аккуратно стряхнул осколки фужера на пол.
За соседним столиком, кажется, вообще не заметили, что произошло. Пьедади громко распинался о том, как уделает всех завтра в финале, обещал привезти минимум пять секунд на финише и закатить шикарную вечеринку. Девушки восхищенно вздыхали, охали и наверняка красиво, как им казалось, округляли глаза.
Это шоу могло продолжаться еще очень долго. Разумнее всего было встать и уйти, но рыбную запеканку до сих пор не принесли, да и в соседних кафе творилось то же самое. Перед финалом все традиционно сходили с ума, напивались, дрались, подсчитывали шансы на победу.
Меме нравилось думать, что он не склонен к таким глупостям, но правда состояла в том, что у него просто не было возможности проверить. Это были его первые Гонки – а кто же будет всерьез ставить на новичка? Пусть Меме пришел в высшую лигу прямиком с пьедестала юниорского кубка, здесь надо было доказывать все по новой. Возможно, обладай он скандальностью Приму или харизмой Пьедади, то уже обзавелся бы поклонниками и, что важнее, спонсорами. Но тихий приютский парнишка не разбивал сердца, не лечился от наркотической зависимости, не купался в шампанском – а потому был абсолютно не интересен публике.
Завтра,- напомнил себе Меме, - если он доживет до конца гонки и попадет хотя бы в десятку, все изменится.
- Эй ты, - пьяно растягивая гласные, перебил его мысли Пьедади, - как там тебя… Омар? – и расхохотался, довольный собственной шуткой.
- Омеру, - поправил его Меме. – Омеру Родригеш.
- Меме, - по-детски обрадовался Пьедади, - выпей со мной!
- А как же твои спутницы?
- К черту этих шлюх! К черту баб! В Гонке нет места тупым курицам.
Интересно, которая из них тебя отшила? – про себя вздохнул Меме, но вслух ничего не произнес. Пьедади достиг той стадии «предстартовой подготовки» или, попросту говоря, опьянения, когда без раздумий засветил бы бутылкой по голове любому, кто осмелится ему противоречить. Высокий, загорелый, с темными курчавыми волосами, неприлично, неспортивно смазливый он словно сошел с дешевого пропагандистского постера. «Все на Гонку!» или «Оседлай ветер – поймай удачу» - правительство не жалело бумаги и типографской краски, чтобы ловить на крючок мажоров и дураков. Таких, как Пьедади.
У самого Меме выбора не было даже в теории. В пятилетнем возрасте проданный собственными родителями в государственный сиротский приют, он сразу был определен в спортивную группу. Хорошие физические показатели и школьные оценки обеспечили ему неплохую в общем-то судьбу. Все лучше, чем закончить жизнь в поле или у станка. Хотя у него все равно не получилось бы. Что до статистики – в среднем живым до конца Гонки добирался каждый сотый, но Меме всегда считал шансы на успех, а не на поражение.
Он трезво оценивал свою роль – быть пушечным мясом, расходным материалом, фоном для настоящих участников. Таких как Пьедади – пришедших в Гонки по доброй воле, приносящих экономике страны миллионы и миллионы.
Меме мог чувствовать к Пьедади только презрительную жалость – имея богатеньких родителей и обеспеченное, предопределенное будущее, бросить все, чтобы мчать к победе, убивать и – статистика была неумолима – однажды быть убитым. Чего ему не хватало в своей сытой, привольной жизни? Адреналина? Ветра в ушах и крови на колесах «Альфа Ромео»?
«Мне не хватало свободы», - в каждом своем интервью кричал этот самоуверенный красавчик. Меме полагал, Пьедади просто не знал, что делать с настоящей свободой, вот и променял ее на блестящую железную цепь.
- Эй, чувак, я с тобой разговариваю! Держи! – Пьедади плюхнулся на стул напротив и от души приложился к бутылке. Вторую протянул Меме. – За победу!
Меме поморщился, но кивнул и сделал глоток. Теплое, приторно сладкое шампанское пузырьками прокатилось по горлу.
- Гадость, да? – улыбнулся Пьедади. Такой – веселый, шалый и почти не играющий на публику – он казался моложе и открытее. – Но никуда не деться. Шампанское – напиток победителей.
- Если перестараться, можно и до старта не добраться.
- Выше нос, Меме! – Пьедади откинулся на спинку стула и проворно сцапал у официантки тарелку, пальцем зачерпнул рыбную запеканку, попробовал на вкус. – Мы же в финале, сечешь? Мы уже победили.
- Я все же предпочту дождаться кубка.
- Эй-эй, притормози! Я просто чувствую, как от твоей правильности мое шампанское превращается в воду, а над головой загорается нимб! И кстати не ешь эту рыбу – она старше моей бабушки.
Меме меланхолично смотрел, как его ужин вместе с тарелкой полетел на пол.
- Тебя больше не пустят в этот ресторан.
- Похуй, - с бутылкой в одной руке, сигаретой в другой, Пьедади весь был воплощением глупой, беззаботной, отчаянной юности. По сравнению с ним Меме сам себе казался глубоким, дряхлым стариком. – Если завтра я буду первым, меня пустят куда угодно – хоть в этот кабак, хоть в трусики к дочке премьера.
По сравнению с Пьедади Меме действительно было плевать и на премьерскую дочку, и на все остальное. В отличие от него, Меме было, что терять – он ценил свою жизнь. Назло Пьедади, назло всем плакатам и шансам он собирался победить.
И возможно - только возможно – все это не было самообманом, и на дверце его шкафчика в приюте не висел постер, зовущий сорвать большой куш на Гонках.
Пьедади был дураком, кинувшим богатую, беззаботную жизнь в жернова Гонки, но кем был сам Меме, не имевший другой судьбы, другого приговора, кроме Гонок, и все равно любивший их сильнее, отчаяннее, искреннее любого Пьедади?
Пешкой, замахнувшейся на трон и корону? Идиотом? Винтиком хорошо отлаженной машины?
Победителем, - решил Меме. Что ж, вариант не хуже любого другого, а настоящий ответ он получит завтра.
-
-
05.02.2013 в 08:05- Эй-эй, притормози! Я просто чувствую, как от твоей правильности мое шампанское превращается в воду, а над головой загорается нимб!
Напомнило большинство разговоров с 1э
-
-
05.02.2013 в 09:15Автор и сам 1э, видимо, это сказывается)))